Сирия: кризис узнавания

В основу отношений между Москвой и Анкарой легло не взаимное доверие, а понимание друг друга. Взаимное узнавание, а затем и сближение во многом стало результатом гражданской войны в Сирии. Началось все с размолвки: когда турецкие ВВС сбили российский истребитель на сирийско-турецкой границе 24 ноября 2015 года, Россия ввела санкции против Турции. Пострадали такие важные отрасли турецкой экономики, как туризм, строительство и розничная торговля. Это оказалось уроком для Анкары — разрыв с Москвой чреват большими экономическими издержками.

Путин, в свою очередь, назвал инцидент 24 ноября 2015 года «ударом в спину». На реакцию Кремля повлияло то, что Эрдоган после уничтожения самолета обратился не к Путину, а к НАТО³. А ведь Москва, говорил Путин, следуя просьбе турецкого руководства, была готова сотрудничать с Анкарой по «очень чувствительным для Турции вопросам», даже если эти вопросы «не вписывались в контекст международного права».

Летом 2016 года Турция сделала шаг к нормализации отношений, да и Москва, со своей стороны, снова нуждалась в тесном сотрудничестве с Анкарой. Например, оно позволило «Газпрому» реализовать проект «Турецкий поток» — по сути, замену газопроводу «Южный поток», строительство которого потерпело неудачу, в частности, из-за напряженных отношений с ЕС после аннексии Крыма в 2014 году.

Турции же возобновление диалога позволило провести военную операцию в Сирии. С помощью России она воспрепятствовала расширению курдской автономии, в которой Анкара видела главную угрозу для своей безопасности. Россия также воспользовалась восстановлением отношений и при поддержке Анкары начала Астанинский процесс по Сирии — обязанный своей легитимностью тому факту, что один из его участников, то есть Турция, поддерживает тесные связи с сирийской оппозицией.

Нагорный Карабах: солидарная спецоперация

Турция поддерживает повстанческие группы, стремящиеся свергнуть Асада; Россия, в свою очередь, пытается удержать Асада у власти — и все же две страны сотрудничают в Сирии. Москва и Анкара оказались по разные стороны конфликта и осенью 2020 года, в ходе войны между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Турция объявила, что поддержит Азербайджан «как на поле боя, так и за столом переговоров». Россия — союзник Армении по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

Однако Россия осталась в стороне от военных действий, поскольку — как неоднократно подчеркивал Путин — война происходила не на территории Армении. Сдержанная позиция Москвы была также следствием напряженных отношений с правительством Армении под руководством премьер-министра Никола Пашиняна, которого в 2018 году привели к власти уличные протесты. С точки зрения Кремля, такая смена режима была результатом срежиссированной Западом цветной революции, направленной на подрыв влияния России в Армении⁴.

Поддерживая Азербайджан, Анкара, вероятно, среди прочего рассчитывала на роль посредника, подобную той, что она смогла сыграть в Сирии⁵. Однако за столом переговоров доминировала Москва: 44-дневная война за Нагорный Карабах закончилась 10 ноября 2022 года «Заявлением о прекращении огня», подписанным президентом Азербайджана Алиевым, премьер-министром Армении Пашиняном и президентом России Путиным.

Поскольку Москва считает Южный Кавказ «зоной исключительных интересов» России, некоторые близкие к Кремлю эксперты критически смотрели на военное присутствие Анкары в Нагорном Карабахе: например, Андрей Кортунов, глава Российского совета по международным делам, предупредил Эрдогана, что тот зашел «на российское минное поле»⁶. Возможность «пантюркского возрождения» тюркоязычных стран — Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Туркменистана, а также тюркоязычных националистических групп внутри России — также вызвала опасения у некоторых экспертов⁷.

Тем не менее у российского президента военное вмешательство Эрдогана на постсоветском пространстве, похоже, беспокойства не вызвало. Напротив, 22 октября 2020 года Путин назвал турецкого коллегу гибким партнером, работать с которым «не только приятно», но и «надежно»⁸. В частности, Путин высоко оценил самостоятельность Турции при завершении строительства «Турецкого потока» и при покупке российской системы противоракетной обороны С-400. Эпизод с С-400 вызвал особенно большое раздражение на Западе. Поскольку ракетный комплекс не может быть оперативно интегрирован в системы НАТО, Анкара еще перед началом поставок в июле 2019 года подверглась массированной критике со стороны США и других партнеров по НАТО. Поэтому, когда Путин одобрял самостоятельность Анкары, он, по сути, похвалил взятую ей роль «возмутителя спокойствия» на Западе — роль, которая, в некотором смысле, была сыграна Турцией и летом 2022 года, когда она первоначально заблокировала членство в НАТО Финляндии и Швеции.

В итоге проблемные отношения между Турцией и Западом служат дополнительным козырем для России. В основе сотрудничества двух стран — собственные вполне конкретные интересы, которые нередко удачно сочетаются с интересами партнера. Например, результаты войны на Южном Кавказе осенью 2020 года выгодны обоим государствам: Россия достигла цели по размещению миротворческих сил в Нагорном Карабахе и теперь имеет военное присутствие на всем Южном Кавказе — в Армении, Азербайджане и де-факто в Грузии. Для Турции же открывается перспектива создания коридора, который уже стоял на повестке дня Анкары и Баку в 1999–2000 годах: он должен соединить Турцию с Азербайджаном через Нахичевань (азербайджанский эксклав в Армении), открывая Анкаре доступ к Каспийскому региону и Центральной Азии. Россия ничего не имеет против такого транспортного коридора — при условии, что он останется под контролем Москвы, как оговорено в заявлении о прекращении огня от 10 ноября 2020 года.

Именно на таком фоне, особенно после новой эскалации между Арменией и Азербайджаном в сентябре 2022 года, армянское руководство во главе с Пашиняном стремится заручиться поддержкой таких стран, как США и Франция, чтобы иметь защиту против треугольника Баку-Анкара-Москва.

Украина: стратегическая снисходительность

Геостратегические соображения определяют политику Турции и в отношении Украины, пусть и под другими знаменами: в этом случае Анкара активно выступает в защиту суверенитета и территориальной целостности Украины. Киев — незаменимый партнер Анкары на Черном море: «Украина — это плотина, которая сдерживает рост влияния и давления России в регионе», — заявил турецкий чиновник в интервью Middle East Eye⁹. 

В истории турецко-российских отношений Черное море всегда оставалось наиболее проблематичной зоной на границе двух стран. Крымский полуостров был в центре османо-российской борьбы за господство в регионе, и османы уступили его Российской империи в 1774 году. Позднее Советский Союз испытывал постоянный дискомфорт ввиду турецкого контроля над проливами, соединяющими Черное море с Эгейским и Средиземным. Однако по окончании Холодной войны Турция и Россия нашли взаимоприемлемую модальность сотрудничества в черноморском регионе, и Анкара стремится поддерживать дипломатический баланс между Россией и своими союзниками по НАТО.

Такое маневрирование наблюдается и после вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года. Через четыре дня после начала войны Турция, ссылаясь на конвенцию в Монтрё, запретила проход военных кораблей через проливы в Черном море. Это касается и прибрежных государств, и всех остальных, то есть и России, и НАТО. 

Балансирование между Украиной и Россией приносит Турции выгоды, но не обходится и без затруднений. Так, например, зерновой кризис бросает тень на стратегическое партнерство Анкары с Киевом¹⁰. Тяжелым испытанием для турецко-украинских отношений стал июль 2022 года, когда Россия отправила предположительно украинское зерно из оккупированного порта Бердянска в Турцию, а Анкара, несмотря на просьбы Киева, отказалась обследовать корабли¹¹. В то же время Анкара остается важным поставщиком оружия в Украину, и особую роль в этом отношении играют турецкие беспилотники Bayraktar TB2, которые для украинцев стали символом сопротивления российскому вторжению. 

Но несмотря на турецкие военные поставки в Украину, Москва рассматривает Анкару как «естественного медиатора»¹². И на таком фоне Кремль, кажется, всегда рад помочь Турции в усилении ее роли как региональной державы и повышении авторитета на международной арене. В частности, переезд делегаций российских и украинских переговорщиков из Беларуси в Турцию в марте 2022 года явно не был случайностью¹³. Без согласия Москвы 22 июля в Стамбуле не были бы подписаны и соглашения о поставках российского и украинского зерна по Черному морю.

Пределы партнерства

С начала военной агрессии России против Украины ценность Анкары для Кремля значительно возросла. Это особенно касается экономической сферы, ведь Турция — единственный член НАТО, который не присоединился к санкциям, введенным Западом против Москвы. Отрезанная от передовых западных технологий, Россия теперь намерена расширить торговые отношения с Турцией. Которой, со своей стороны, тоже трудно обойтись без сотрудничества в области энергетики, туризма, торговли и строительства. 

Однако российско-турецкое партнерство — это не только экономика. С 2016 года связи стали более тесными и включают теперь также урегулирование региональных конфликтов, сотрудничество в области ядерных технологий и сложных систем вооружений. Если нарушится равновесие в одной из этих сфер, разлад вполне может перекинуться на другие, вплоть до региональных конфликтов, особенно на Ближнем Востоке и Южном Кавказе.

В тесных отношениях между Москвой и Анкарой играют роль и претензии каждой из сторон к Западу¹⁴. Однако представить себе антизападный альянс России и Турции также очень трудно: война в Украине показывает, что Россия готова полностью разорвать отношения с Западом. Турция на подобные радикальные шаги идти не намерена: связь с Западом через членство в НАТО позволяет ей, помимо прочего, вести диалог с Россией на равных. Иными словами, для Анкары Москва — и не орбита, и не цель. Это всего лишь инструмент, с помощью которого турецкие власти могут отстаивать свои собственные интересы, не в последнюю очередь во взаимодействии с Европой и США. А потому, с турецкой точки зрения, больше Востока не обязательно означает меньше Запада.

1.Işçi, Onur. Yardstick of Friendship: Soviet-Turkish Relations and the Montreux Convention of 1936 // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. 2020, Volume 21, Number 4.↑

2. Özkan, Behlül: The 1945 Turkish-Soviet Crisis // Global Affairs. 2020, Number 6.↑

3.Большая пресс-конференция Владимира Путина // Президент России. 2015 год, 17 декабря.↑

4.Isachenko, Daria (2020): Türkei-Russland-Partnerschaft im Krieg um Bergkarabach // SWP. November, 4.↑

5.Сучков, Максим: Хотели, как в Сирии? Пойдет ли Россия на сделку по Карабаху с Турцией // Россия в глобальной политике. 2020, 1 октября.↑

6.Кортунов, Андрей: Реджеп Эрдоган на русском минном поле // Российский совет по международным делам. 2020, 30 сентября.↑

7.Макиенко, Константин: Как Россия проиграла во второй карабахской войне // Ведомости. 2020, 10 ноября.↑

8.Заседание дискуссинного клуба «Валдай» // Президент России. 2020, 22 октября.↑

9.Soylu, Ragep: Ukraine conflict: Why it really matters to Turkey // Middle East Eye. 2022. January, 27th.↑

10.Gaber, Yevgeniya: Grain drain: Why Turkey can’t afford to ignore Russian grain smuggling from Ukraine // Atlantic Council. 2022, July 25th.↑

11.Von Schwerinn Ulrich; Zellweger, Conradin: Wie Russland ukrainisches Getreide aus der Ukraine stiehlt und welche zwielichtige Rolle die Türkei dabei spielt // Neue Zürcher Zeitung. 2022. Juli, 14.↑

12.Лукьянов, Федор: Естественный медиатор Турция // Россия в глобальной политике. 2022, 15 июня.↑

13.Чеснаков Андрей: Стамбульский формат // 2022, 29 марта.↑

14.Dalay, Galip: Deciphering Turkey’s Geopolitical Balancing and Anti-Westernism in Its Relations with Russia // SWP. 2022, May, 20th.↑