Медиа

Сбросить человека до заводских настроек

В 2019 году, незадолго до начала пандемии коронавируса, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) отметила успехи российских властей в борьбе с алкогольной зависимостью среди граждан РФ. За полтора десятилетия потребление алкоголя в России снизилось на 43%, а смертность упала более чем на 35%, причем от причин, связанных с алкоголем, в наибольшей степени. В этот момент потребление алкоголя на душу населения в РФ было ниже, чем во Франции и в Германии.

Но социальные кризисы следующих лет — и пандемия как первый из них — привели к новому подъему производства и продаж. В этом отношении Россия мало отличалась от других стран мира. А вот чем она действительно отличается — это тем, что за ковидом последовала война против Украины, за время которой россияне стали покупать гораздо больше крепкого алкоголя. А главное, доля смертей от алкоголя даже в успешном 2019 году и даже несмотря на все позитивные тренды оставалась почти самой высокой в Европе (за исключением Беларуси).

В Германии, по данным ВОЗ на 2016 год, почти четверть из тех, кто употребляет алкоголь, в течение последнего месяца выпивали дозу, которую врачи считают опасной (в России таких было больше 45% — это один из самых высоких показателей в мире). По другим данным, среди пьющих немцев в возрасте от 18 до 25 лет свыше 30% «позволяют себе лишнее». Причем и в случае алкогольной зависимости бросаются в глаза исторически сложившиеся различия: в восточных землях, на территории бывшей ГДР (а также в Баварии и в Бремене) рискованное потребление алкоголя особенно распространено. 

Статья в швейцарском издании Republik рассказывает о научных исследованиях, которые потенциально способны развеять распространенные представления о людях, зависимых от алкоголя, как о слабовольных и бесхарактерных.

Источник Republik

Коробка — узкая и тесная. Внутри только мышь, кормушка и небольшой рычажок. И все же это настоящий храм наслаждений. Ведь стоит нажать рычажок, как немедленно получишь удовольствие. С его помощью мышь обеспечивает своему мозгу дофаминовую подпитку. Этот гормон обычно выделяется при еде, сексе или приеме наркотических веществ (например, алкоголя, кокаина, экстази, героина или никотина), но здесь все гораздо проще: исследователи вживили в мозг мыши оптоволокно — оно торчит у нее прямо из головы, словно антенна. Как только мышь нажимает на рычаг, клетка подсвечивается синим светом и он по оптоволокну попадает прямо в систему вознаграждения, активируя в мозге молекулярный переключатель, установленный с помощью технологий генной инженерии. Это вызывает выброс дофамина из нервных клеток. Такая схема позволяет ученым изучать зависимости, не давая мышам алкоголя или других веществ, вызывающих привыкание, потому что побочные эффекты от их приема могут искажать результаты исследований (например, прием алкоголя приводит к отмиранию нервных клеток).

Исследование проводит команда из Женевского университета под руководством врача-невролога Кристиана Люшера. Вот уже 20 лет Люшер изучает, как зависимости влияют на структуру мозга. Когда он только начинал работать с этой темой, его коллеги качали головой и не советовали подходить к зависимости как к медицинской проблеме. Тогда считалось, что зависимость — психологическое, а не физиологическое явление. Однако Люшер изначально был убежден в обратном: он считает, что «зависимость имеет органический коррелят». Есть что-то в теле, что-то в структуре мозга, что меняется. Сегодня Люшер знает, что именно, — благодаря мышам.

Ненасытность

Во время визита в Женеву Люшер показывает видеозапись эксперимента: мышь инициирует выброс дофамина, забивается в угол клетки, но уже через несколько секунд бросается обратно к рычагу. В клетке снова загорается синий свет. Каждый следующий раз для получения дофамина мыши приходится прикладывать больше усилий и нажимать на рычаг несколько раз. «У нас есть мыши, которые доходили до того, что по 500 раз нажимали на рычаг, просто чтобы получить еще одну дозу дофамина», — говорит Люшер. Ученые называют такое поведение «подкреплением»: как мышь стремится еще раз нажать на рычаг, так и зависимый от алкоголя человек не может устоять еще перед одним бокалом.

По словам Кристиана Люшера, исследования показывают, что система вознаграждения у животных и людей устроена схожим образом. Если мозг — это компьютер, то алкоголь — хакер, который медленно, но верно переписывает код так, что в конечном счете человек меняется: перестает придерживаться общепринятого правила «один бокал, и только за едой» и готов выпить всю бутылку сразу — или не пить вовсе. Мыши-экспериментаторы помогли Люшеру и его команде разобраться в действиях «хакера»: ученые поняли, что алкоголь не только подменяет код отдельных «программ», но и переписывает всю «операционную систему».

Нравственность

Эти выводы важны, потому что люди с зависимостью долгое время считались бесхарактерными. Даже сегодня зависимость часто рассматривают как «состояние, возникшее по собственной вине человека и характеризующееся отсутствием силы воли, то есть относящееся не к сфере медицины, а к сфере морали», как сказано в международном исследовании, проведенном два года назад.

Выводы ученых из Женевы, наоборот, свидетельствуют о том, что алкогольная зависимость — такое же органическое поражение, как и то, что возникает при диабете 2-го типа. Диабет 2-го типа изначально связан с поведением человека: избыток нездоровой пищи и недостаток физических упражнений приводят к тому, что высвобождающие инсулин клетки в какой-то момент необратимо изменяются. Ни у кого нет сомнений, что это болезнь. А вот аддикции Федеральный суд Швейцарии долгие годы заболеваниями  не считал и декларировал, что их можно преодолеть «разумным усилием воли», отказавшись от этой позиции лишь в 2019 году.

Но стигматизация зависимых людей не исчезает в одночасье. Проведенное в 2022 году исследование показало, что швейцарские юристы по социальному обеспечению теперь хоть и рассматривают алкогольную зависимость как болезнь, но не как нечто, подобное раку, а как что-то, в чем, по крайней мере частично, виноват сам человек. Обвинение в слабохарактерности приводит к разрушительным последствиям: страдающие от зависимости люди остаются в одиночестве и до последнего не обращаются за помощью.

Кроме того, многие неправильно понимают саму суть зависимости, отмечает Люшер; ведь это не только навязчивая потребность в какой-то субстанции, а также синдром отмены при прекращении ее приема. Например, многие люди любят кофе и испытывают головную боль, когда перестают его пить, — что, однако, не говорит о сформировавшейся зависимости. Зависимость в научном смысле — это еще и навязчивое стремление любыми средствами заполучить желаемое. Она считается сформированной, если человек повторяет действие несмотря на то, что оно имеет для него негативные последствия: например, постоянно пьет, рискуя потерять работу, или совершает преступления, чтобы приобрести наркотики.

Электрошок

Чтобы выяснить, как именно зависимость отражается на мозге, женевские исследователи добавили в свой эксперимент негативные последствия: при получении дозы дофамина мышей в качестве наказания било слабым током. Многие мыши перестали нажимать на рычаг, но почти половину грызунов это не остановило, потому что у них сформировалась зависимость.

Исследователи начали искать причины этой зависимости в структурах мозга и обнаружили их в прилежащем ядре (nucleus accumbens) — части системы вознаграждения, регулирующей выброс дофамина. Именно сюда поступает информация из орбитофронтальной коры —  участка лобных долей, который указывает нам, что делать, а что нет. Через синапсы (точки сопряжения нейронов) нервные клетки орбитофронтальной коры передают информацию в прилежащее ядро, которое из-за накопленного дофамина меняет биохимическое состояние синапсов, то есть влияет на передаваемую информацию.

«Мозг зависимых людей становится другим, — говорит Кристиан Люшер, — и люди начинают по-другому принимать решения». Это ведет к тому, что они продолжают употреблять определенные вещества, даже если это сопряжено с негативными последствиями.

Настороже

В мозге людей с клинической зависимостью происходят и другие изменения. Они начинают пить не только для того, чтобы инициировать выброс дофамина из системы вознаграждения, но и ради того, чтобы подавить негативные чувства, говорит Маркус Хайлиг, профессор нейропсихиатрии университета шведского города Линчёпинг. Хайлиг изучает процессы нейроадаптации в той части мозга, которая отвечает за чувства.

У людей с многолетним пристрастием к алкоголю совершенно по-другому работают области мозга, контролирующие беспокойство и стресс. «Эти зоны обычно спокойны и активируются в том случае, если получают сигнал об угрозе, и тогда человек переходит в режим "бей или беги"», — говорит Хайлиг. Такие сигналы поступают из других зон, отвечающих за отрицательные эмоции. У зависимых людей эти участки мозга активны, хотя угроза отсутствует. «Эти люди всегда настороже. Они пьют алкоголь не для того, чтобы испытать удовольствие, а чтобы избавиться от негативных эмоций и избежать неприятного внутреннего состояния».

Жертвы

В случае с алкоголем путь к зависимости часто ведет через высокорисковое потребление, то есть потребление, чреватое последствиями для здоровья: циррозом печени, различными видами рака, сердечно-сосудистыми заболеваниями и психическими расстройствами, а также несчастными случаями. Так, только в Швейцарии каждый год от чрезмерного употребления алкоголя умирает 1600 человек в возрасте от 15 до 74 лет.

Риск повышается в двух случаях: когда люди часто позволяют себе пьянствовать и когда систематически выпивают слишком много. «Слишком много» — это сколько? Вопрос дискуссионный. В канадских рекомендациях 2023 года рекомендуется ограничиться двумя напитками в неделю или вообще воздерживаться от алкоголя, потому что любое потребление рискованно. Власти Швейцарии рекомендуют пить не больше двух бокалов вина или пива по 0,3 л в день (для женщин — не более одного бокала 0,3 л), хотя каждый пятый житель страны потребляет больше. В среднем швейцарцы от года к году пьют все меньше, однако доля высокорискового потребления алкоголя увеличилась с 14 до 18% за период с 2007 по 2017 год, когда был проведен последний медицинский опрос. У некоторых возникает зависимость; их количество оценивается в 250–300 тысяч швейцарцев. Вероятность возникновения зависимости зависит от многих факторов, в том числе от семейной и социальной среды. Генетика также играет определенную роль: значимость наследственности в алкогольной зависимости оценивается примерно в 50%.

Мыши Люшера предоставляют в этом отношении дополнительную информацию. Как и другие лабораторные животные, они относятся к одной  и той же генетической линии. Их отбирают специально, чтобы генетические различия не влияли на результаты. Несмотря на это, одни мыши после удара током останавливались, а другие продолжали давить на рычаг в поисках дофамина. Это говорит о том, что окружающая среда и собственный опыт играют определенную роль в формировании зависимости. «Жизнь лабораторных мышей не столь насыщенна, но индивидуальные различия у них тоже есть, — говорит Люшер. — Например, они могут занимать разное место в иерархии своей группы». Такие различия могут отражаться в небольших эпигенетических вариациях наследственного материала, включающих или выключающих определенные гены.

«Сброс»

Таким образом, если человек по какой бы то ни было причине приобрел алкогольную зависимость, то в большинстве случаев у него не будет возможности вернуться к контролируемому потреблению, ведь мозг уже претерпел необратимые изменения. Чтобы вылечиться от зависимости, нужно «обнулить» мозг, сделать «сброс до заводских настроек». 

Люшер и его команда попробовали проделать это с мышами — и у них получилось. Они смогли обратить изменения мозга, стимулируя области с поврежденными синапсами через вживленные электроды. В результате мыши перестали нажимать на дофаминовый рычаг, как только ощущали удар током.

Перенести эти результаты на человека исследователям пока не удалось, хотя воздействовать на систему вознаграждения путем глубокой электростимуляции мозга возможно: такая технология уже применяется для лечения болезни Паркинсона. Кристиан Люшер говорит, что такие исследования сложны, ведь для них нужно найти испытуемых с зависимостью. 

Теперь он возлагает надежду на психоделики: считается, что они ослабляют синаптические связи и поэтому способны обратить изменения в структуре мозга. Ученые Цюрихского университета сейчас проводят эксперимент по лечению алкогольной зависимости псилоцибином, активным ингредиентом галлюциногенных грибов. Первое пилотное исследование 2022 года показало обнадеживающие результаты: принимающие псилоцибин пациенты пили реже, чем пациенты, получавшие психотерапию или плацебо. В планах Люшера — более подробно исследовать воздействие психоделиков на лабораторных животных.

читайте также

Гнозы
en

Чем отличаются восток и запад Германии

Вечер 9-го ноября 1989 года: сотни людей танцуют на Берлинской стене – одном из самых ярких символов политической иконографии 20-го века. Совершенно незнакомые люди с востока и запада падают в объятия, вся Германия охвачена пылом энтузиазма, словосочетание «Мы – один народ» становится главным лозунгом падения Берлинской стены и воссоединения Германии.

Спустя три десятилетия, различия между востоком и западом Германии все чаще оказываются в центре внимания немецкой общественности: большинство западных (69 %) и восточных немцев (74 %) по-прежнему видят их1. В связи с электоральными успехами правопопулистской партии АДГ на территории бывшей ГДР все больше журналистов, ученых и политиков задаются вопросом, удалось ли достичь единства Германии на самом деле.

Различия между востоком и западом нередко объясняются восточногерманским прошлым: социализация при репрессивной диктатуре Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) якобы закрепила сформированный в условиях авторитаризма менталитет восточных немцев на десятилетия вперед. Говорят также и о шоке от капитализма в период потрясений в 1990-е годы, который многие граждане ГДР не смогли преодолеть2. Наконец, согласно еще одной точке зрения, причина в том, что Восточная Германия не пережила революцию 1968 года, в то время как в Западной Германии она привела к глубоким изменениям в ценностях.

Хотя такие объяснения и содержат важные догадки о различиях между востоком и западом, ряд ученых отмечают, что таким образом проблема нередко упрощается – не в последнюю очередь потому, что не совсем понятно, в чем же на самом деле заключаются сегодня особые «восточногерманские черты».

 

1989 год – восточные и западные немцы на Берлинской стене возле Бранденбургских ворот © Lear21/wikipedia CC BY SA 3.0

В период с 1991 по 2017 год почти четверть прежнего населения ГДР переехала на запад — около 3,7 миллионов человек.3 Многие из них говорят, что сами никогда ранее не идентифицировали себя как «осси» (уничижительное название восточных немцев) и такими их сделали на западе. Там их называли «вечно жалующимися осси» (Jammerossis) и приписывали общий менталитет «жертв».

После глубоких преобразований (и люстрации) на территории бывшей ГДР на многие руководящие должности в государственных учреждениях и бизнесе были назначены сотрудники из западных федеральных земель. Так появился термин «бессервесси» – каламбур из Besserwisser (умник) и Wessi (разговорное название западных немцев). 

По словам историка Франка Вольфа, в ходе такой стигматизации возникли контридентичности, особенно ярко проявившиеся в 1990-е годы. В начале нового тысячелетия они сгладились, но рост популярности АдГ на территории бывшей ГДР создает новую стигматизацию по признаку восток-запад4: многие люди, выросшие в Западной Германии, видят в востоке «безнадежную проблемную зону внутри консолидированной западногерманской демократии. С другой стороны, немало восточных немцев прибегают к самовиктимизации в качестве стратегии политики идентичности»5.

«Жизнь на руинах социализма»

Сегодня в новых федеральных землях проживают около 14 миллионов человек, и, согласно проведенному в августе 2019 года опросу, 23 % избирателей на выборах в Бундестаг проголосовали бы за АдГ, если бы выборы состоялись в ближайшее воскресенье; на втором месте идет партия ХДС с 22 %6.
Хотя в абсолютных числах АдГ имеет гораздо больше сторонников на западе, дебаты об успехах этой партии разворачиваются в первую очередь вокруг процентов на востоке страны.

Чтобы объяснить относительно высокую долю избирателей АдГ на востоке, многие исследователи ищут исторические причины. 

Согласно одному из объяснений, во время холодной войны ГДР была самым успешным опытом строительства государственного социализма среди стран советского блока: относительно высокий уровень индустриализации, доходы населения выше, чем в других странах Восточной Европы, гораздо меньше дефицита. Иными словами, уровень жизни в ГДР был сравнительно неплохим.

Но чем выше взлет, тем больнее падение: «жизнь на руинах социализма» (Светлана Алексиевич) оказалась особенно тяжелой, считают многие историки и социологи. В ходе преобразований восточные федеральные земли пережили то же, что и другие восточноевропейские страны: закрытие заводов, массовые увольнения и безработица привели к обеднению большой части населения. К этому добавилось так называемое «колониальное унижение»: например, восточногерманские дипломы технических вузов, превратились в макулатуру, потому что в большинстве своем не могли конкурировать с западногерманскими. Социальное положение большой части населения резко ухудшилось, в том числе и в связи с обширной люстрацией. Бывший канцлер Гельмут Коль обещал «выравнивание условий жизни» и «цветущие ландшафты» – и поскольку ничего этого до сих пор нет, многие исследователи говорят о неоправдавшихся ожиданиях. Таким образом, в восприятии людей падение здесь было гораздо глубже, чем в других странах Восточной Европы7.

Другие ученые, напротив, утверждают, что ситуация для бывших граждан ГДР была не такой острой, ведь после воссоединения Германии они оказались в государстве с социально-ориентированной рыночной экономикой, в то время как экономика других восточноевропейских стран была преобразована в обыкновенную рыночную. В общей сложности с 1990 года в бывшую Восточную Германию было направлено около 1,6 триллиона евро государственных средств, причем большая часть – в социальную сферу, например на пенсии8. Пенсии и другие чистые доходы как в абсолютном выражении, так и по паритету покупательной способности на территории бывшей ГДР по-прежнему ниже, чем на западе9. Но все же это в среднем около 20 тысяч евро в год, что значительно больше, чем в других постсоциалистических странах10.

Что такое «восток»?

Глубокое падение или мягкое приземление – в конце концов, все зависит от психологических переживаний конкретного человека: попытка обобщить индивидуальный опыт потери статуса, разочарования и унижения, создав из всего этого коллективную восточногерманскую идентичность, содержит много ловушек. А объяснять с помощью этой предполагаемой идентичности успехи АдГ на выборах – еще более проблематично.

Следует признать, что связь между правыми взглядами и позитивным отношением к ГДР действительно существует11. Это отношение может выражаться и в так называемой «остальгии», и в поддержке авторитарных структур. Однако не самый успешный опыт адаптации либеральных ценностей можно найти и в некоторых регионах на юге Германии: «Там тоже воображаемый мир благополучной баварской или швабской жизни пятидесятилетней давности становится источником ориентиров, способствующих выбору АдГ»12.

Наконец, проблематична сама категория «восточногерманского», что подтверждается простым арифметическим расчетом: в 1991 году в бывшей ГДР проживало около 16 миллионов человек. К 2017 году на запад переехало около 3,7 миллионов человек и около 2,5 миллионов — в обратном направлении13. Хотя эти группы, безусловно, частично пересекаются, демографические перемены налицо, особенно с учетом размеров населения ГДР. 

Между тем в результатах выборов, как и социологических опросов, не дифференцируют немцев, переехавших с запада на восток и наоборот. Кроме того, за последние тридцать лет произошло смешение образов жизни, и уже хотя бы благодаря появлению такой эклектичной категории, как «восси», шаблонная характеристика «восточногерманский» уже не может считаться таким четким разграничителем. Более того, принимая во внимание, что на выборах в Бундестаг 2017 года за АдГ проголосовали 9 % женщин и 16 % мужчин, кому-то может показаться, что дифференциация между женщинами и мужчинами более продуктивна с научной точки зрения, чем разница между Востоком и Западом. Однако этот вопрос пока остается без внимания, как в научном дискурсе, так и в застольных беседах.

Успехи АдГ

Также практически не ведется дискуссия о самой дискуссии: в какой степени сами различия между востоком и западом могут быть конструкциями, которые становятся своего рода самосбывающимся пророчеством? По мнению немецкого историка Патриса Путруса, чем чаще подчеркивается эта разница, тем больше смыслов производится, а это содействует созданию некого эссенциализма, закрепляющего «восточногерманскую идентичность». Что, в свою очередь, и способствует дальнейшей поляризации: «Именно опыт социологического разделения уже после воссоединения Германии содержит нечто, что может культивировать объединяющую восточногерманскую идентичность»14. По словам историка, индивидуальный опыт в бывших восточногерманских федеральных землях слишком разнообразен, чтобы пренебрегать им в пользу большого нарратива жертвы. А ведь именно этот нарратив обеспечивает успех АдГ в Восточной Германии.

Таким образом, концентрация на различиях – это, в какой-то степени, замкнутый круг. Кроме того, она отвлекает внимание от множества общих черт: более трех четвертей всего немецкого общества, в том числе на востоке, не проголосовали за АдГ, примерно столько же людей удовлетворены работой демократических институтов в стране и положительно оценивают членство Германии в ЕС15.


1.spiegel.de: Umfrage zur deutschen Einheit. Ostdeutsche sehen Wiedervereinigung positiver 
2.Marcus Böick, Kerstin Brückweh: Einleitung „Weder Ost noch West“ zum Themenschwerpunkt über die schwierige Geschichte der Transformation Ostdeutschlands 
3.zeit.de: Ost-West-Wanderung: Die Millionen, die gingen  
4.cicero.de: „Die ‚Mauer in den Köpfen‘ wird gerade wieder gebaut“  
5.Florian Peters: Der Westen des Ostens. Ostmitteleuropäische Perspektiven auf die postsozialistische Transformation in Ostdeutschland 
6.sueddeutsche.de: Umfrage: AfD im Osten stärkste Kraft - CDU im Westen 
7.Florian Peters: Der Westen des Ostens. Ostmitteleuropäische Perspektiven auf die postsozialistische Transformation in Ostdeutschland 
8.bundestag.de: Transferzahlungen an die ostdeutschen Bundesländer 
9.gfk.com: Kaufkraft Deutschland 2018 
10.lvt-web.de: Studie GfK Kaufkraft Europa 2017: Den Europäern stehen 2017 im Schnitt 13.937 € für ihre Ausgaben und zum Sparen zur Verfügung 
11.Heinrich Best, Trends und Ursachen des Rechtsextremismus in Ostdeutschland, in: Wolfgang Frindte u.a. (Hg.), Rechtsextremismus und „Nationalsozialistischer Untergrund“, Wiesbaden 2016, стр. 119-130, зд. стр. 126 
12.Frank Bösch: „Sonderfall Ostdeutschland?“ Zum Demokratieverständnis in Ost und West 
13.zeit.de: Ost-West-Wanderung: Die Millionen, die gingen 
14.taz.de: Historiker zu Ostdeutschen und Migranten. „Blind für rassistische Motive“ 
15.europarl.europa.eu: 8 von 10 Deutschen halten EU-Mitgliedschaft für eine gute Sache 
читайте также
Gnose

Нефть — культурно-исторические аспекты

Злополучное «ресурсное проклятие» состоит не только в том, что блокирует модернизацию экономики и демократизацию политической жизни. Оно блокирует наступление будущего, превращая настоящее в утилизацию прошлого. Илья Калинин о национальных особенностях российского дискурса о нефти. 

Gnose

Война на востоке Украины

Война на востоке Украины это военный конфликт между Украиной и самопровозглашенными республиками ДНР и ЛНР. Украина утверждает, что Россия поддерживает сепаратистов, посылая на Украину военных и оружие, Россия отрицает эти обвинения. В результате вооруженного конфликта погибло более 12 000 человек. Несмотря на приложенные усилия, перемирие до сих пор не было достигнуто.

показать еще
Motherland, © Таццяна Ткачова (All rights reserved)