Media

Тастамент

Уладзімір (Уладзь) Лянкевіч, нарадзіўся ў 1987 годзе ў Мінску, — не толькі паэт і перакладчык паэзіі і прозы з польскай, французскай і англійскай моў, але і адзін з найбольш вядомых сучасных аўтараў песень і музыкаў Беларусі. З гуртамі TonqiXod і Syndrom Samazvanca, для якіх Лянкевіч піша тэксты выключна па-беларуску, ён набыў вялікую папулярнасць на альтэрнатыўнай музычнай сцэне краіны. 

Падчас пратэстаў 2020 года Лянкевіч двойчы адбыў арышты, цяпер жыве ў выгнанні ў Польшчы. Тэма спадчыны народнага паўстання пяцігадовай даўніны гучыць і ў ягоным эсэ, якое ён напісаў для нашага праекта з Фондам С. Фішэра (S. Fischer Stiftung) «Беларусь — Зазірнуць у будучыню». Таксама ў ім уздымаецца пытанне, ці могуць тыя, хто быў вымушаны ўцякаць праз палітычны пераслед, мець надзею вярнуцца калісьці на радзіму. Тут Лянкевіч, як ён сам піша, поўны аптымізму. 

Нямецкі пераклад і арыгінальная версія эсэ на беларускай мове будуць апублікаваныя адначасова са шведскім і англійскім перакладамі, якія былі зроблены дзякуючы Svenska PEN і інтэрнэт-парталу Eurozine


Падпісвайцеся на наш тэлеграм-канал, каб не прапусціць нічога з галоўных навін і найважнейшых дыскусій, якія ідуць у Нямеччыне і ў Еўропе. Гэта па-ранейшаму бяспечна для ўсіх, у тым ліку для грамадзян Беларусі і Расіі.


 

Source dekoder
«Вузел надзеі» / © Антаніна Слабодчыкава 

Я быў даверлівым школьнікам, які рос у дзевяностыя, у часы, калі хваля спешнай беларусізацыі з ног да галавы абдала маё пакаленне. Таму для многіх з нас досыць натуральна ўспрымалася наяўнасць вакол беларускай мовы і культуры.

Мы чыталі ў падручніках гісторыі, нам расказвалі на ўроках літаратуры, маўляў, беларускі народ жыў-цярпеў, беларускі народ пакутаваў, а потым паўстаў, змагаўся, тады яго закулі ў путы, але ён брыкаўся і паўставаў зноў і зноў… Гэткія аповеды да нейкага часу спрацоўваюць, пакуль не пасталееш, і ў нейкі момант падлеткам пачынаеш штораз часцей сутыкацца з "народам" за межамі сям'і, школы і двара з аднагодкамі. Раптам ловіш сябе на думцы: а гэта дакладна гэты народ мучыўся, скідаў кайданы і мкнуўся да свабоды? — нешта не вяжацца. Бо і штодзённасць твая не тое каб надта свабодная, прынамсі з незалежнай прэсы, якая ў 90-я ды 2000-я гады легальна прадавалася ў шапіках па ўсім горадзе, гэта ніяк не вынікала, да таго ж, Беларусь наогул нейкая не такая, як спадзяваліся нашыя айцы-заснавальнікі нацыі ў першай траціне 20-га стагоддзя. Што хаваць, нейкая скрозь руская Беларусь. А ўжо калі сацыяльны аспект калупнуць і пытанні дабрабыту — карацей, мне, дзевяцікласніку, было відавочна, што народнае змаганне не скончанае, пра перамогу можна толькі марыць. Але колькі тых, каго гэта напраўду турбуе, і дзе яны?

Тады неакрэплы юначы розум працінае страшны сумнеў: а ці паўставаў насамрэч наш народ калі-небудзь у гісторыі, ці жадаў чагось, ці здзяйсняў што-небудзь разам? Бо рэчаіснасць да 2020 году настойліва спрабавала пераканаць цябе, што ніхто ніколі тут не мысліў сябе супольнасцю, грамадства як такога няма, ёсць выпадковыя людзі, якія апынуліся ў контурах БССР пасля развалу саўка. І хоцькі-няхоцькі ў такое верылася і так бачылася. Таму з гадамі ты патроху надзімаеш і высцельваеш мякенька сваю ўласную троху рамантычную, але не нудную бурбалку, якая налічвала некалькі дзясяткаў сяброў, знаёмых і таварышаў. Менавіта таму падзеі 2020-га сталіся такой нечаканасцю для многіх.

Знянацку выявілася: супольнасць існуе, людзі могуць мабілізавацца, калі сыдуцца зоркі, кожны, робячы маленькі ўнёсак у агульную справу, можа далучыцца — і не проста можа, а без запрашэнняў і дадатковай прыкормкі бярэ і далучаецца. Усеабдымная надзея, натхненне і жаданне «людзьмі звацца», як у амаль спарахнелых радках Янкі Купалы, пачалі магічным чынам увасабляцца ў дзеі. Не ведаю, ці пашчасціла нашым класікам, айцам (ці хутчэй прадцечам) нацыі стаць сведкамі чагосьці падобнага, убачыць плён сваёй працы, ці яны пісалі, звяртаючыся не да сваіх сучаснікаў, а да нас, будучых, гукалі навослеп, авансам, напавер? У кожным разе, менавіта ў 2020 годзе я сам зведаў, што такое «народ паўстае».

У самыя першыя дні пасля «выбараў» размаўляў са старэйшай жанчынай, калі ўвесь Менск гудзеў, выбухаў, захлынаўся ў машынных сігналах, бурапеніў заблакаванымі вуліцамі. Велічна і страшна. Яна, уражаная, з вільготнымі вачыма і камяком у горле, гаварыла: вось яно, вось тое, чаго мы так чакалі ўсе 90-я.

Узнёсласць і боль, узрушэнне, якое амаль немагчыма апанаваць. Перад табой тое, на што ўжо не было надзеі, вера была страчаная, чаканні свядома забітыя, жыццёвы позірк наўмысна адведзены ў іншы бок, каб не злавіць чарговы расчаравальны эпізод. Паводле ўсёй папярэдняй логікі, гэтага не мусіць адбывацца, не мусіць быць. Але яно тут і цяпер. Яно асляпляе фактам свайго ёсць. Ты затрымліваеш дыханне. Хочацца на злом галавы кінуцца ў вір падзей і адначасова замерці, стаіцца, каб не спудзіць.

Пасля гэтага я паверыў у магчымасць усяго нашага міфа ад Багушэвіча да Караткевіча, ад Цёткі да Ніны Багінскай. І цяпер надзея для мяне не абстракцыя, я бачыў ейнае фізічнае ўвасабленне, я ведаю ейны водар, я знаю яе на дотык. Здарылася тое, чаго не мусіла быць, а значыць, яно магчымае зноў.

Сёння нам невядома, якім будзе другое прышэсце новага Шанцу, вакна магчымасцяў — называйце як хочаце. У якім абліччы ён аб’явіцца? Можа, тыя, праз каго і для каго ён надыдзе, будуць зусім іншымі, юнымі, будуць мне асабіста недаспадобы, можа, яны ўжо нават не будуць здагадвацца, што руіны беларушчыны, на якіх яны выраслі, даўно аплеценыя рускамірскім уедлівым плюшчом. Але я веру ў жыццёвую сілу, моц маладосці, якая сама сабой высякае іскры і спальвае тую самую крыўду з верша Янкі Купалы «А хто там ідзе?» — і тады на свет выходзіць праўда.

Я мрою апынуцца на месцы той жанчыны, каб глядзець і паўтараць: вось яно, вось тое, чаго мы чакалі ў 2020-м. І дачакацца.

. . . . . . 

На жаль, пакуль гэта мроі. Пратрымаўся я ў Беларусі да сярэдзіны 2023 году, вынесла ў Польшчу. Гісторыя банальная сваёй сярэднестатыстычнасцю. І няважна колькі нас такіх, 100 тысяч ці паўмільёна. Мы такія таксама ёсць, незалежна ад таго, ці заўважаюць нас у краінах перабывання, і ці памятаюць на радзіме.

Хваля новай эміграцыі, карыстаючыся дасягненнямі сучаснай цывілізацыі, нібы спрабуе падмануць час і прастору. Мы не да канца адсутныя ў РБ, але і наша прысутнасць у межах новых дзяржаў фрагментарная. Нібы дома, пад промнямі Горада Сонца, наш калектыўны здымак, калісьці спехам зроблены на Polaroid, паволі выцвітае, а той, які толькі што выскачыў пасля шчаўчка на новым месцы — колькі ты ім не матляй — ніяк да канца не праяўляецца.

Нехта з’ехаў амаль пяць гадоў таму, прадаў маёмасць, вывез сям’ю, і ягоныя абрысы ўжо амаль не чытаюцца на той фотцы. Іншыя заўжды на сувязі з вялікай зямлёй, прымаюць гасцей. А ёсць тыя, хто, рызыкуючы, самі наведваюцца ў напаўзабраны край.

Надоечы падчас гутаркі за кавай адна сяброўка працытавала нашага агульнага прыяцеля, маўляў, усім эмігрантам ужо цяпер варта прыглядацца да мясцовых могілак і выбіраць, дзе менавіта мы хочам быць пахаваныя, будзе гэта Варшава, Вільня, Берлін… 

Адразу згадалася грунтоўная энцыклапедыя «Кніга могілак. Беларускія пахаванні ў свеце» Наталлі Гардзіенкі і Лявона Юрэвіча. Кніга выйшла ў канцы 2023 году дзякуючы Беларускаму інстытуту навукі і мастацтва (БІНіМ), што быў заснаваны ў ЗША ў 50-я гады яшчэ старой беларускай, паваеннай, эміграцыяй. Людзьмі, якія з уласнага досведу дазнаюцца, што такое паміраць на чужыне.

У 600-старонкавым даведніку дбайна сабраныя каляровыя фотаздымкі разнамоўных стракатых беларускіх магіл з 13 краін, ад Аўстраліі і Чылі да Вялікабрытаніі і Швецыі. Побач з выявамі — біяграмы пахаваных, у кагосьці пару радкоў, у кагосьці абзацы. У кнізе няма звестак з Польшчы, Літвы і Расеі, а менавіта ў глебах гэтых краёў нас ляжыць бадай найбольш. Невядома, ці наогул рэальна апісаць і падлічыць, колькі беларусаў расцярушана па свеце, выкінута не па сваёй волі вонкі нават за апошнія 100—150 гадоў.

Дык вось кажуць: ужо цяпер выбірай сабе могілкі.

Мы далей перакідваліся лянівымі развагамі, і выявілася, што далёка не ўсе хочуць ляжаць у чужой зямлі, і калі сапраўды ёсць выбар, то выбіраюць быць пахаванымі ў сваёй краіне. Пры гэтым часам рэч не ў тым, што ў Беларусі жывуць родныя, сябры, не ў жаданні быць побач з продкамі, а проста — «хачу ляжаць дома». Натуральна, што для ладнай часткі людзей гэтае пытанне наогул глупства і вялікага значэнне не мае, але імі акурат потым і зоймуцца даследчыкі і энцыклапедысты, калі будзе рыхтавацца 5-ы ці 10-ы том «Кнігі могілак».

Таму калі ў мяне пытаюцца, ці ёсць у эмігрантаў (перадусім палітычных) надзея на вяртанне, я заўсёды з пэўнасцю адказваю — безумоўна, ёсць. Тут я поўны аптымізму. 

Бо гэта раней фактычна не было магчымасці вярнуць цела на радзіму, ці то дорага, ці то доўга, і тэхналогіі не дазвалялі, дый наогул межы закрытыя, усе люкі падлодкі СССР задраеныя. Таму бальшыня наогул наўрад мела хоць якія звесткі, ці ёсць куды везці, ці на той радзіме штосьці захавалася, ці засталіся яшчэ тыя вясковыя клады або цвінтар пры царкве ў мястэчку, ці не зруйнавана ўсё вайной, ці не заараныя магілы.

Але сёння, прынамсі пакуль што, рэпатрыяцыя цела ў Беларусь цалкам рэальная рэч. Сапраўды, танней выпраўляцца ў апошні шлях з якой Польшчы ці Літвы, але ўсё магчыма, проста трэба адкласці ад адной да некалькіх тысячаў еўра. Або ў выпадку чаго папрасіць сяброў ды родных скінуцца.

Выявілася, што для мяне самога пытанне з месцам пахавання досыць прынцыповае. Чаму «выявілася»? Бо насамрэч дагэтуль я пра такое не задумляўся і нават сам сабе здзівіўся з гэтай нагоды. А не задумляўся я, бо мне здавалася натуральным і відавочным, што я маю спачываць дзесьці на прасторах сінявокай, над якой пралятае крыклівая гусь і віхор енчыць страшна, але гэтак міла майму сэрцу.

Пытанне нават не столькі ў тым, дзе канкрэтна ляжаць. Вядома ж, было б някепска нагнаць рамантычнага пафасу і знайсці для тленнага цела файнае месцейка. Тарас Шаўчэнка ў перакладзеным Янкам Купалам вершы «Заповіт» пісаў — «Як памру я, пахавайце на Ўкраіне мілай». Там і пра стэп, і пра курган, і пра бурлівы Дняпро ёсць.

Філосаф, паэт Ігнат Канчэўскі aka Абдзіраловіч прасіў не хаваць яго на «цмантары», а лепей дзесьці «пры дарозе, на вярху зялянавай гары…» Ларыса Геніюш, якая пасля вайны выжыла ў  сталінскіх лагерах, пісала, каб пахавалі яе ў родным дубовым «гаі, дзе зялёна кругом, зялёна».

У школьныя часы мне пашчасціла трапіць на літаратурныя майстар-класы па выніках конкурсу «Дзень зямлі», які ладзіў Зялёны крыж. Адна з канкурсантак прайшла з вершам, які пачынаўся словамі «Пахавайце мяне па-над Віліяй…»  Хаця насамрэч няма пэўнасці, што менавіта так усё гучала, але менавіта ў такім выглядзе радок трапна пацэліў у маё пафаснае маладое цела праз чорны дэрмацінавы плашч. Дык вось, някепска было б па-над Нёманам, бо і па мячы і па кудзелі продкі мае — з Панямоння. І няхай бываў я там лічаныя разы, усё адно стаўлюся да тых мясцін як да зямлі абяцанай. Зрэшты, калі адкінуць усе гэтыя юначыя гулі, то мяне задаволіць любое неблагое дрэўца пад Менскам ў строга акрэсленым раённымі ўладамі месцы. А як што якое, то любы пляцык зямлі на прасторах РБ мне таксама пасуе.

Гэта быў пункт першы майго запавету. Другая і апошняя неад’емная ўмова — зрабіце надпіс на маім крыжы па-беларуску. Хачу, прашу, патрабую, благаю.

Дарагі вандроўнік, як будзеш праходзіць міма і ўбачыш, што на іншай якой мове напісана — тут жа падрапай ключом, перапраў перманентым маркерам, як няма — зрывай таблічку, адным словам, запавядаю ў скрайнім выпадку апаганіць маю магілу.

Мне са школьных гадоў было прыкра і сумна на могілках не ад таго, што там дзесьці нябожчыкі пад нагамі шапочуць, а таму што няважна кім і якім ты быў/была ў жыцці — ці любіў пачытаць для душы Алеся Разанава, ці размаўляў на трасянцы, рэдка выбіраючыся за межы раёну Камароўскага рынку ў Менску, ці, ездзіўшы на малую радзіму, ты пераключаўся з расейшчыны на мясцовую гаворку, каб не русіць і не раздражняць сваіх, ці ты выкладаў ва ўніверсітэце, ды хоць пісьменнікам, гісторыкам, мастаком і адраджэнцам ты можаш быць, але тут на «могілкавым кладзьбішчы» гэта ўсё сціраецца. Смерць у Беларусі — апрыёры рускамоўная.

Адваяваныя пры жыцці мову і нацыянальнасць табе яшчэ трэба адстаяць (адляжаць?) у смерці. Бо бюро «ритуальных услуг» падступна карыстаецца беларусамі ў горы, якім неяк недарэчы дый наогул няёмка напружваць рытуальшчыкаў, у якіх, бедненькіх, на кампутары няма "беларускага шрыфта", таму часовую таблічку яны зробяць па-нармальнаму, то бок, па-руску. «Но это же временно, потом будете ставить памятник, то напишете на мове, если захочете». Потым часовае застаецца на гады, а тады ўнукі ці далёкія родныя, што спансуюць помнік, нават не задумляюцца на тэму, і ўсё ідзе паводле стандартнага стандарту. Ва ўсіх так, і няма чаго мудраваць.

Зусім свежы нядаўні прыклад: на Паўночных могілках Менску пахавалі геолага Радзіма Гарэцкага, які быў сынам аданага беларушчыне Гаўрылы Гарэцкага, аднаго з заснавальнікаў Беларускай акадэміі навук, рэпрэсаваным у 30-я гады, чалавекам, які прайшоў праз ГУЛАГ, прымусовыя працы і быў рэабілітаваны толькі ў 1958 годзе. Радзім Гарэцкі таксама быў пляменнікам класіка беларускай літаратуры Максіма Гарэцкага, якога расстраляў НКВД у 1938 годзе. І вось мы маем — на часовым крыжы красуецца надпіс па-расейску «Гарецкий Радим Гаврилович». Важна, што пры жыцці чалавек нават на другой дзяржаўнай прынцыпова насіў «беларусізаваны» варыянт свайго прозвішча, адрозны ад «Горецкий», якім запісвалі ягоных бацьку і дзядзьку. Гэтая адна адзіная рыса, прыкмета — беларускае «аканне» — тое нямногае, што засталося спачыламу.

Адна з гераіняў паэтычнага зборніка Сяргея Прылуцкага «Нічога нястрашнага», бабулька з Бучы, кожнага сустрэчнага просіць: …учора я памерла — закапайце мяне па-людску.

Дык вось, мне таксама хочацца па-людску. І ў смерці марыцца быць лепшым варыянтам сябе цяперашняга — дома і з беларускім надпісам на надмагіллі. 

Support dekoder

Related topics

Gnoses
en

Беларуская диаспора: обновленная солидарность

Политический кризис, начавшийся протестами летом 2020 года, способствовал новой волне массовой миграции из Беларуси и политизации беларуской диаспоры. В течение первого года после событий страну покинули от 100 000 до 150 000 человек. При общей численности трудоспособного населения около 4,3 миллионов человек это очень высокий показатель. И этот процесс еще не завершен. Из-за продолжающихся в стране репрессий многие жители планируют отъезд или рассматривают такую возможность.

В связи с войной в Украине многие беларусы вновь обратились в бегство, так как начало войны застало их в Киеве и других украинских городах, куда они лишь недавно переселились.

Новые мигранты во многих странах вливаются в диаспору, образовавшуюся в результате нескольких волн эмиграции, организованную и политически активную. Бывший кандидат в президенты Светлана Тихановская стала лицом демократического движения Беларуси за рубежом: у нее есть новизна, международная известность и политический вес.

Сама президентская избирательная кампания в Беларуси весной 2020 года, в ходе которой кандидаты не были допущены к участию, попали под арест или были выдавлены из страны, и последовавшие мирные массовые протесты против фальсификации результатов выборов дали заметный толчок росту диаспоры: существующие зарубежные организации (в том числе в США, Швеции, Великобритании и Польше) получили подкрепление, и возникли новые организации (например, в Италии, Германии и Чехии, а также в США).

Эта новая солидарность проявляется в том, насколько активно беларуская диаспора вовлечена в регулярные политические акции, нацеленные на привлечение внимания к нарушениям права и справедливости в Беларуси. Это также показывает, что беларуское демократическое движение, организовавшееся за пределами страны, играет важную роль. Это осложняет Александру Лукашенко попытки лавирования между Западом и Россией. Хотя с началом агрессивной войны против Украины эти попытки кажутся как никогда тщетными, ведь Лукашенко предоставил российскому руководству Беларусь в качестве плацдарма для наступающих на Украину российских войск. В то время, когда оппозиция внутри страны терпит все нарастающие репрессии, диаспора становится тем голосом, который извне требует демократических перемен.

ДО ПОЛИТИЧЕСКОГО КРИЗИСА 2020 ГОДА

История эмиграции с территории нынешней Беларуси началась во времена Великого княжества Литовского: в то время сотни молодых беларусов учились в университетах Западной и Центральной Европы. Такие эмигранты, как Франциск Скорина, Илья Копиевич и другие известные деятели беларуской культуры сформировались и имели значительное влияние за рубежом.

Массовая эмиграция началась во второй половине XIX века. В то время мигрантов не записывали как беларусов, поскольку царское правительство официально не разрешало такое обозначение национальности и отказывалось передать этнографически беларускую территорию под единое управление.

Цифры разнятся, но оценки таковы: с 1860 года до начала Первой мировой войны около 1,5 миллиона беларусов покинули родину. Большинство отправилось в Сибирь, остальные эмигрировали на запад — в Европу и США. Эта миграционная волна имела преимущественно экономическую, но также частично и политическую мотивацию. Беларуские евреи эмигрировали в 1850-х годах из-за религиозных притеснений со стороны властей.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ БЕЛАРУСКОЙ ДИАСПОРЫ

Вторая волна беларуской эмиграции была вызвана Первой мировой войной и революционными событиями 1917 года. В последующие годы с территории нынешней Беларуси на территорию РСФСР бежало более двух миллионов, также более 100 000 человек уехали в другие страны. С провозглашением Беларуской Народной Республики (БНР) в 1918 году и образованием Белорусской Советской Социалистической Республики (БССР) в 1919 году пробуждающееся национальное самосознание получило новый импульс. Беларусы все больше воспринимали себя как отдельную общность.

Политизация беларуской диаспоры началась в 1920-х годах в США: в то время руководство Рады БНР наладило контакты и сотрудничество с недавно основанными организациями беларусов в Нью-Йорке, Нью-Джерси, Чикаго, Мичигане и Пенсильвании.

Архивные документы показывают, что коммунистическое руководство в Москве и Минске даже предпринимало попытки мобилизовать беларуских эмигрантов в ряды коммунистического движения путем создания псевдонациональных беларуских организаций. Конечной целью было ускорение мировой революции. В своей книге «Белорусы в США» Витаут Кипель приводит пример коммунистического агента Гершона Дуо-Богена, который участвовал в активизации коммунистического движения по ту сторону океана.

В США БЕЛАРУСЫ БОРЮТСЯ ЗА НАЦИОНАЛЬНОЕ САМООПРЕДЕЛЕНИЕ

Вторая мировая война привела к третьей волне эмиграции. К концу войны беларуская диаспора в Европе насчитывала около миллиона человек, многие из которых двинулись дальше и переехали в США.

Политические эмигранты 1950-х годов и их потомки составили основу современной беларуской диаспоры. Эти беларусы, приехавшие в США после Второй мировой войны, обладали национальным сознанием. Они добивались от правительства США признания беларуского государства как национальной и этнической общности, имеющей право на свободу и национальное самоопределение. Например, протоколы Конгресса США отразили тот факт, что на протяжении многих лет с 1960-х до 1980-х годов беларуские священники служили молебны перед Конгрессом в день провозглашения БНР.

В 50-ю годовщину основания БНР в 1968 году в протоколе отмечены 23 выступления в Конгрессе США в поддержку независимости Беларуси.

С 1960 ПО 1989 ГОД ЭМИГРАЦИЯ БЫЛА ПРАКТИЧЕСКИ НЕВОЗМОЖНА

В 1960–1980-х годах беларуская диаспора не росла, поскольку эмиграция из Советского Союза была юридически невозможна. С распадом СССР, на фоне серьезного ухудшения социально-экономической ситуации в Республике Беларусь и последствий Чернобыльской катастрофы апреля 1986 года эмиграция значительно усилилась. В 1989 году, по данным Министерства внутренних дел, Белорусская ССР дала разрешение на выезд 14 700 человек. В 1990 году это число более чем удвоилось и составило 34 100 человек.

Празднование канадской диаспорой 50-й годовщины провозглашения Белaруской Народной Республики / Фото © Рада БНР

После прихода к власти в 1994 году Александра Лукашенко первоначальные надежды беларуской диаспоры на демократическое будущее угасли. На смену им пришла политическая деятельность, в основе которой лежала идея возрождения Беларуси как независимого демократического государства.

Со временем новые беларуские мигранты смогли найти общие позиции со старыми организациями диаспоры в США, Канаде, Европе и других демократических странах. Так, в США при деятельном участии беларуской диаспоры в 2004 году был принят Закон о демократии в Беларуси — федеральный закон США, который позволил оказывать поддержку политическим организациям, НПО и независимым СМИ, работающим над продвижением демократии и прав человека в Беларуси. Это разрешение было продлено в 2006, 2011 и 2020 годах.

НОВАЯ ВОЛНА МИГРАЦИИ ПОСЛЕ РЕПРЕССИЙ В БЕЛАРУСИ

С начала тысячелетия и до 2019 года, по приблизительным оценкам, из Беларуси ежегодно эмигрировало от 10 000 до 20 000 человек. Но жестокое подавление оппозиции после крупнейших в истории независимой Беларуси протестов в 2020–2021 годах вызвало беспрецедентную волну миграции. В первый год после августа 2020 года из Беларуси выехало от 100 000 до 150 000 человек. Многие отправились в Латвию, Эстонию и в другие страны.

В это число не входят те, кто переехал в Россию или Украину, поскольку для поездки в эти страны виза не требуется. Для этой группы трудно назвать точные цифры. Но можно получить представление о порядке цифр: по данным Государственной миграционной службы Украины, количество разрешений на временное проживание для беларуских граждан выросло на 39% (с 2175 в 2019 году до 3042 в 2021 году). Кроме того, в октябре 2020 года президент Украины Владимир Зеленский подписал указ, упрощающий получение вида на жительство в Украине для предпринимателей и высококвалифицированных специалистов с беларуским гражданством и членов их семей. После волны протестов из-за результатов выборов до 1500 беларуских IT-специалистов эмигрировали в Украину по политическим причинам.

Но больше всего беларусов уехало в Польшу. По данным Евростата, с августа 2020 года по ноябрь 2021 года там было получено почти 2000 заявлений о предоставлении убежища от беларуских граждан — больше, чем в любой другой стране ЕС. Это впечатляющий рост, поскольку с начала 2019 года по сентябрь 2020 года беларусы подали всего 165 заявлений о предоставлении убежища в Польше. По данным Министерства иностранных дел Польши, в период с июня 2020 года по конец июля 2021 года Польша выдала гражданам Беларуси 178 711 виз, включая более 20 000 виз по программе Poland.Business Harbour («Польша для бизнеса») — такие визы предоставляют программистам и предпринимателям в сфере информационных технологий.

На втором месте среди стран ЕС по числу заявлений об убежище из Беларуси находится Литва: к ней обратились 235 беларуских граждан. Для сравнения: с начала 2019 года до начала протестов таких обращений было только 35. По данным миграционного ведомства Литвы, 26 200 въездных виз было выдано беларуским гражданам с сентября 2020 года по ноябрь 2021 года.

Политизация диаспоры после протестов в Беларуси

С началом политического кризиса белaруская диаспора за несколько месяцев выросла во политическую силу, к которой прислушиваются в мире. Ее деятельность теперь тесно связана с новыми политическими организациями, такими как Координационный совет Беларуси, офис бывшего кандидата на пост президента Светланы Тихановской и Народное антикризисное управление (НАУ).

Координационный совет Беларуси основан Тихановской в 2020 году в литовском изгнании с целью добиваться мирной передачи власти и преодоления кризиса в стране. Совет задуман как представительный орган демократического общества Беларуси. Рабочие группы совета занимаются, среди прочего, развитием образовательных инициатив, документированием нарушений прав человека и распространением информации о всех видах поддержки для людей, лишившихся работы. Офис Светланы Тихановской – это отдельная организация. В него входят помимо самой Тихановской, восемь советников по вопросам внутренней и внешней политики и сотрудников службы общественных связей. Основанная Павлом Латушко в октябре 2020 года в Варшаве организация НАУ работает в партнерстве с Координационным советом и офисом Тихановской. Кроме них, существует множество инициативных проектов, среди которых ByPol, основанный бывшими сотрудниками силовых структур, и BySol, проект спортивных менеджеры и спортсменов.

Белaруская диаспора предприняла большие усилия для того, чтобы установить связи по всему миру и активно вступить в борьбу за Беларусь будущего. Примером таких усилий может служить основанная недавно Ассоциация белорусов в Америке (AБA), объединяющая представителей белaруских общин из 25 городов и 18 штатов. Офис Светланы Тихановской в сентябре 2021 года провел Конференцию белорусов мира в Вильнюсе, собрав вместе представителей белaруских общин из 27 стран, представляющих 40 различных организаций.

Репрессии привели к тому, что в 2021 году протесты стихли. Жестокое подавление белaрускими властями при поддержке России лишили практически любую протестную активность надежд на успех. В то же время можно ожидать, что усилившаяся и объединенная диаспора совместно с организациями демократических сил будет все больше и активнее чем до кризисного 2020 года требовать демократического будущего для Беларуси и помогать всем тем, кто страдает от репрессий режима Лукашенко.

Related topics
more gnoses
Ein kurzer Augenblick von Normalität und kindlicher Leichtigkeit im Alltag eines ukrainischen Soldaten nahe der Front im Gebiet , © Mykhaylo Palinchak (All rights reserved)