Медиа

Что пишут: о тарифной сделке с Трампом

Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен и президент США Дональд Трамп поздно вечером в воскресенье 27 июля объявили о достижении тарифного соглашения. Договорились о том, что с европейских товаров, поступающих на американский рынок, будет взиматься пошлина в размере 15%, а с американских товаров, продающихся в Евросоюзе, — нулевая. Кроме того, Евросоюз обязался закупить энергоносители из США на сумму в 750 миллиардов евро и инвестировать в американскую экономику еще 600 миллиардов. По версии Трампа, такова компенсация за «несправедливую» торговлю предыдущих лет. Изначально он угрожал, что 1 августа введет на все европейские товары 30-процентную пошлину. 

Фридрих Мерц одобрил сделку через несколько часов после ее достижения, заявив, что она позволила избежать эскалации торговой войны. Позже он признал, что она нанесет немецкой экономике значительный ущерб.  

Критично восприняли соглашение и многие представители немецкой промышленности. Так, Федеральный союз немецкой промышленности назвал соглашение «недостаточным компромиссом, который посылает фатальный сигнал тесно связанным между собой экономикам по обеим сторонам Атлантики». Единственная хорошая новость, по версии объединения, состоит в том же, о чем сказал канцлер Мерц, — удалось остановить спираль эскалации. Федеральный союз предприятий оптовой и внешней торговли и поставщиков услуг назвал рост тарифов «экзистенциальной угрозой для многих предпринимателей». Даже если определенная стабильность в условиях торговли теперь достигнута, «цепочки поставок изменятся, а цены вырастут». Торговцы призывают правительство к реформам внутри страны и к нахождению новых рынков сбыта по всему миру. До тех пор договоренность с США будет стоить Германии «роста, благополучия и рабочих мест». 

Особенную тревогу у многих вызывает судьба немецкой автоиндустрии. Еще несколько месяцев назад пошлина на машины, произведенные в Германии, составляла в США всего 2,5%. Теперь для американских покупателей они станут заметно дороже и одновременно вынуждены будут конкурировать на внутреннем рынке с автомобилями, беспошлинно ввезенными из США. Кроме того, в силе остались 50-процентные тарифы на сталь и алюминий из Европы, введенные Трампом ранее.  

Что пишут о сделке в немецкой прессе — читайте в нашем обзоре.


Подписывайтесь на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий, идущих в Германии и Европе. Это по-прежнему безопасно для всех, включая граждан России и Беларуси.


 

Источник dekoder

WirtschaftsWoche: Страны-экспортеры пострадают особенно сильно. Германия среди них 

Экономист Юлиан Хинц из Кильского института мировой экономики уверен в одном: для Евросоюза это точно не хорошая сделка и «в будущем она может обойтись дороже, чем кажется сейчас». По словам Хинца, ЕС втянулся в игру, навязанную Трампом, и согласился на разрушение порядка, установленного и согласованного в рамках ВТО. Он предполагает, что торговые тарифы между странами-участницами должны быть равными, и если одна идет на снижение (как сейчас Евросоюз, согласившийся снизить импортные пошлины на американские тарифы до нуля), то симметричный шаг должна предпринять другая. Вероятный результат — что остальные страны последуют примеру Евросоюза, международная торговля станет менее выгодной, и для стран-экспортеров, таких как Германия, это станет особенно тяжелым ударом, считает Хинц.  

При этом количественно катастрофическими последствия не выглядят: по предварительной оценке, которой делится Хинц, речь идет о том, что немецкая экономика вырастет на 0,15 процентных пункта (п.п.) меньше, чем если бы торговля продолжалась на прежних, дотрамповских условиях. Но после двух лет рецессии это явно не то, что поможет выходу из кризиса, и особенно неприятно, что разные отрасли окажутся в разных условиях, что нарушает гармоничное функционирование экономики. Причем для некоторых пошлины вырастут по-настоящему существенно. 

Хинц также полагает, что Европа не воспользовалась всеми дипломатическими возможностями, которые были в ее распоряжении, а именно не договорилась со множеством других стран, пострадавших от тарифной политики Трампа. По оценке экономиста, вместе с Канадой, Бразилией, Южной Кореей, Мексикой можно было предпринять согласованные встречные меры против 60% экспорта из США. 

Что касается обещания вложить 600 миллиардов евро инвестиций в американскую экономику, то в этом отношении Хинц полагает, что его реализация на практике будет зависеть не от европейских государств, а от частного бизнеса — и принудить его не получится. 

Оригинал (28.07.2025)


FAZ: Унижение Европы 

В свою очередь, эксперты, с которыми поговорила Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ), полагают, что европейской экономике вполне по силам справиться с ударом, который будет нанесен сделкой. При этом они согласны, что экспортно- ориентированная Германия пострадает от них особенно сильно. Некоторые дают даже более пессимистичные прогнозы, чем Хинц: падение темпов роста может составить 0,2–0,3 процентных пункта. Для сравнения: в Италии аналогичный показатель может составить 0,02 п.п., а во Франции — 0,01. 

Унижением Европы называет соглашение президент мюнхенского Института ifo Клеменс Фуэст. При этом он указывает: «Это просто отражение реального соотношения сил. До тех пор, пока ЕС будет в военном отношении зависеть от США, он не сможет вести переговоры с позиции силы». 

В свою очередь, Моника Шнитцер из Экспертного совета по макроэкономическому развитию считает, что даже после заключения невыгодной для себя сделки европейцам не стоит расслабляться: Трамп в любой момент может прибегнуть к новым тарифным угрозам. Она также полагает, что Евросоюз показал себя на переговорах слабее, чем мог бы в свете собственной экономической мощи. Трампа она сравнивает с хулиганом на школьном дворе: сейчас он успокоился, потому что вы отдали ему перекус и карманные деньги, но что вы будете делать, когда он потребует смартфон и велосипед? 

Оригинал (28.07.2025) // Google-перевод 


Handelsblatt: Великобритания добилась большего 

Торстен Рике, международный корреспондент газеты Handelsblatt, констатирует поражение Евросоюза во взаимодействии с президентом США. Оно особенно очевидно, если сравнить заключенное соглашение с теми, которые сумели заключить японские и британские дипломаты. Европейская сделка оказалась, по сути, идентичной той, которую смог заключить Токио, и заметно хуже той, что добился Лондон. Правда, Рике полагает: удорожание торговли в итоге ударит не только по Европе, но и по самим США. Но прямо сейчас баланс явно сместился не в европейскую пользу. 

Оригинал (27.07)


Capital: Урсула фон дер Ляйен должна была действовать жестче 

Немецкий депутат Европарламента от социал-демократов Бернд Ланге резко критикует переговорный стиль главы Еврокомиссии и своей соотечественницы Урсулы фон дер Ляйен (она представляет консерваторов). По мнению Ланге, целью переговоров должна была стать не быстрая, а более выгодная сделка. Когда в конце мая, посреди переговоров о тарифном соглашении, Трамп поднял пошлину на европейскую сталь с 25% до 50%, ЕС должен был ответить первым пакетом ответных мер, а не, молча проглотив, просто продолжать переговоры. «Если крупнейший торговый партнер США сдается в таком стиле, то что остается делать такой стране, как Бразилия?» — спрашивает Ланге. Защитники фон дер Ляйен полагают, что перед лицом угрозы, что страны Евросоюза расколются в отношении к США, а Трамп сократит или вовсе прекратит американское военное присутствие на территории блока, у нее просто не было другого выхода. 

Одной из немногих хороших новостей Ланге считает то, что на итоговой пресс-конференции Трамп не упомянул регулирование деятельности американских технологических гигантов на европейском рынке, что может свидетельствовать о том, что этот вопрос решено оставить на откуп самому ЕС. Другой могло бы стать то, что экономика получила предсказуемые правила на обозримую перспективу. Но с таким политиком, как Трамп, вряд ли это так в реальности, полагает Ланге.  

Оригинал (28.07.2025) // Google-перевод 


Handelsblatt: Не стоит идти по пути экономического национализма 

Редактор Handelsblatt Юлиан Ольк считает, что заключение сделки с Трампом — это не просто сдача позиций, но и идеологическое решение, за которым стоит отказ от веры в преимущества свободной торговли. И в ближайшее время стоит ждать попыток сделать европейскую экономику как можно более независимой от иностранных производителей под лозунгом «экономической безопасности». По мнению Олька, сохранить благосостояние с таким подходом в длительной перспективе будет проблематично. Вместо того, чтобы закрывать границы в страхе зависимости, Евросоюзу стоило бы просто начать выстраивать новые многосторонние связи с теми партнерами, которых раньше просто не брали в расчет.  

Оригинал (28.07.2025)


Текст: Редакция дekoder´а
Опубликовано: 29.07.2025

читайте также

Гнозы
en

Конституционный патриотизм в Германии

В Германии нет документа, который носил бы название «Конституция». После войны в ФРГ был принят Основной закон, и изначально считалось, что он будет действовать до воссоединения страны. Его принимали с очевидной оглядкой на недавнее прошлое, явно желая избежать и повторения нацистских преступлений, и монополизации власти в руках одного человека. Именно поэтому полномочия президента в Германии серьезно ограничены, а любые изменения, касающиеся верховенства права, достоинства человека, демократии и федерализма, не допускаются. В итоге, когда в 1990 году воссоединение страны произошло, Основной закон остался в силе, а в немецком политическом лексиконе закрепился термин «конституционный патриотизм», который все больше отражает эмоциональную привязанность немцев к Основному закону: почти 90% граждан уверены, что он работает хорошо или очень хорошо. Даже если и не называется конституцией.


Не забывайте подписываться на наш телеграм-канал, чтобы не пропустить ничего из главных новостей и самых важных дискуссий в Германии и Европе


 

Подписание и торжественное провозглашение Основного закона 23 мая 1949 года ознаменовало основание Федеративной Республики Германия. Основной закон, пришедший на смену Веймарской конституции 1919 года, стал второй демократической конституцией в Германии. При разработке этого основополагающего для правопорядка страны документа конституционное собрание стремилось противопоставить его национал-социалистической диктатуре: после трагедии Холокоста особо важное место отводилось основным правам, получившим приоритет над всем остальным. Это стало главной новацией в немецкой конституционной истории.

«Достоинство человека неприкосновенно» — статья 1 Основного закона, учитывающая прежде всего опыт Холокоста, стала ключевым элементом конституции Германии. Этот принцип, согласно которому любая государственная власть обязана уважать человеческое достоинство, закреплен как основная норма во многих новых конституциях — от Испании и Португалии до ЮАР.

Не менее достойными подражания оказались и статьи об общей свободе действий, свободе вероисповедания, свободе слова и собраний, каждая из которых является основополагающей для демократии. Статья 3 Основного закона запрещает дискриминацию и устанавливает равные права для мужчин и женщин. Эта норма, вызывавшая у многих серьезные возражения, появилась прежде всего благодаря активности юриста Элизабет Зельберт, одной из четырех женщин среди 65 членов Парламентского совета.

Разделение властей

В Основном законе необходимо было учесть все слабые места Веймарской конституции: в частности, требовалось больше гарантий разделения властей, поскольку в Веймарской республике этот принцип нередко страдал из-за главенствующей роли рейхспрезидента. Поэтому Основной закон усилил роль парламента и канцлера и оставил за главой государства, федеральным президентом, в основном представительские функции.

Прямые всенародные выборы главы государства также были отменены. Кроме того, в Основном законе закреплен принцип «воинственной демократии», позволяющий с помощью различных инструментов активно защищать свободный демократический строй от его противников.

Гарантия неизменяемости

Ключевое проявление этот принцип нашел в «оговорке о вечности» из статьи 79. Согласно этой оговорке, не допускаются изменения Основного закона, затрагивающие принципы демократии, верховенства права, федерализма и достоинства человека. Кроме того, Основной закон устанавливает высокий барьер для внесения любых поправок вообще: для этого необходимо большинство в две трети голосов в Бундестаге и Бундесрате.

Несмотря на это, с 1949 года в Основной закон было внесено уже более шестидесяти поправок. Например, сейчас в связи с общественной дискуссией о расизме обсуждается вопрос о замене слова «раса» другим термином в статье 3, запрещающей дискриминацию.

Воссоединение

В 1949 году Основной закон не случайно решили не называть конституцией. Будучи промежуточным документом ФРГ, которая на тот момент охватывала территории трех западных оккупационных зон, он оставлял возможность для последующего принятия общегерманской конституции. В итоге в 1990 году обсуждались два конституционных пути воссоединения страны: либо ГДР, в соответствии со статьей 23, примет Основной закон, либо — в соответствии со статьей 146 — будет разработана новая конституция. Главным аргументом в пользу разработки новой конституции было формирование общегерманской идентичности. Кроме того, Основной закон иногда критиковали за то, что в нем недостаточно внимания уделялось социальным правам. Но в пользу его сохранения в качестве общей конституции, помимо практических соображений, говорило общепризнанное высокое качество Основного закона как правового документа, части которого уже были включены в конституции других государств, например, Греции и Испании. В конечном счете, решающую роль сыграла массовая эмиграция из ГДР, которая поставила эту страну в очень сложное экономическое положение и сделала более реальным вариант ратификации. 3 октября 1990 года Основной закон из временного документа окончательно превратился в постоянный.

Конституционный патриотизм

Впрочем, на территории ФРГ Основной закон приобрел значение полноценной конституции еще до воссоединения страны. Об этом красноречиво свидетельствует дискуссия о «конституционном патриотизме», начатая в 1979 году политологом Дольфом Штернбергером в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung по случаю 30-летнего юбилея Основного закона. По мнению Штернбергера, государство как некая общность людей жизнеспособно, только когда его граждане соблюдают и активно используют гарантированные конституцией права на свободу и участие в политической жизни страны. Лишь в этом случае, а не просто благодаря общему историческому прошлому, будет развиваться и чувство идентичности. К тому же, по словам ученого, «патриотизм в европейской традиции всегда по сути своей был связан с государственным устройством». Обратив внимание общественности на этот термин, Штернбергер отразил растущее значение Основного закона в ФРГ в 1970-х годах.

В 1986 году это понятие, которое к тому моменту уже было в ходу, стало предметом горячей дискуссии во время «спора историков», когда философ Юрген Хабермас заявил: «Единственный патриотизм, который не отдаляет нас от Запада, — это конституционный патриотизм». Так он отреагировал на высказывания консервативных историков, ставивших под сомнение беспрецедентность уничтожения евреев нацистами и начавших тем самым большой историко-политический спор. Хабермас опасался, что в Германии вновь может усилиться культурный или этнический национализм. С тех пор вокруг этого термина продолжается дискуссия о том, что может лечь в основу современного либерального патриотизма в Германии, — конституция или нация. Это неоднократно обсуждалось в последние десятилетия, и в контексте воссоединения, и в споре о роли доминирующей культуры в многонациональном обществе, и в дебатах о Конституции Европейского союза. Критики полагают, что конституционный патриотизм слишком абстрактен и даже элитарен, из-за чего, по их мнению, эмоционально ощутить его невозможно.

Пример для подражания?

Но именно эмоциональное отношение к Основному закону, казалось, меняется: в 2019 году, в период празднования 70-летия документа, выяснилось, что все больше людей его текст искренне трогает. Основной закон был тода очень популярен в Германии. Об этом свидетельствовал и опрос, проведенный в 2019 году Институтом изучения общественного мнения Infratest dimap: 88% опрошенных тогда сказали, что Основной закон зарекомендовал себя хорошо (58%) или очень хорошо (30%). Причем такого мнения придерживались практически все группы населения. Для большинства Основной закон ассоциировался прежде всего с защитой достоинства, правами человека, затем с небольшим отрывом следуют равенство и равноправие, общая свобода действий, свобода прессы и слова. Только 5% респондентов считали, что документ устарел и нуждается в пересмотре. Но уже пять лет спустя, в 2024 году, в аналогичном опросе только 77% респондентов заявили, что документ проявил себя хорошо (52%) или очень хорошо (25%).

Тем не менее Основной закон все еще пользуется поддержкой, и это связано с его особенно сильной стороной — он открыт для будущего. Как пишет специалист по конституционному праву Матиас Хонг, основные права были «сформулированы как динамичные базовые нормы», «уровень защиты <...> которых со временем может расти», например, в случае «осознания, что некие прежние действия государства изначально противоречили основным правам». Такое часто встречается в сфере защиты от дискриминации. Ключевую роль здесь играет Федеральный конституционный суд. В качестве высшей судебной инстанции Германии он охраняет Основной закон и является движущей силой конституционного развития. С начала своей деятельности он всегда принимал новаторские решения, зачастую имевшие прямые политические последствия. Это, в свою очередь, оказалось возможным благодаря такому средству правовой защиты, как конституционная жалоба: подав индивидуальную жалобу, каждый может заявить о нарушении своих основных прав со стороны государства. Сегодня Федеральный конституционный суд Германии стал важным элементом в многоуровневой системе защиты основных свобод и прав человека в Европе, наряду с Судом Европейского союза в Люксембурге и Европейским судом по правам человека в Страсбурге.

Дополнено 23 мая 2024 года

читайте также
Gnose

«Немецкая федерация» против пандемии

Во время пандемии Германия не отказывается от федеративного принципа управления: центральное правительство вырабатывает общую линию, но конкретные решения о карантинных мерах каждая земля принимает самостоятельно. И часто они становятся предметом дискуссий и политического торга. О том, как это работает, — политолог Рафаэль Боссонг.

показать еще
Motherland, © Таццяна Ткачова (All rights reserved)